Тебя никогда здесь не было (2017)

Что-то не так с Таксистом XXI века
------
Вжух-вжух и полтора часа коту под хвост, а вместе с ними череда попыток понять откуда у картины такой высокий рейтинг и такое количество восторженных рецензий. Я пошла на сеанс, поведясь на имя режиссера, потому что меня очень впечатлила ее прошлая работа “Что-то не так с Кевином”. Но эта картина оставила меня в недоумении.В какой-то момент есть надежда, что кино раскочегарится, флешбеки примут какую-то более четкую форму, и главный персонаж наконец раскроется, его действия обретут смысл, и, наконец, заинтересуют нас. Но нет. Зло разрастается до фантастических масштабов и противостоит ему только “одинокий одиночка на одинокой дороге... один” (с).Главный герой, блестяще сыгранный Хоакином Фениксом, лично для меня выглядит умилительно со своими пухлыми щечками, пушистой с проседью бородой и жалостливым взглядом. Ни род его занятий, ни тяжелое прошлое не заставляют меня поверить, что он в состоянии сам жестоко расправиться с обидчиками и восстановить справедливость.Вне всякого сомнения, игра актера заслуживает искренних аплодисментов, но она не в состоянии перекрыть собой недостатки этого фильма. Гнетущее к месту и не к месту звуковое сопровождение, порой весьма странные операторские решения, общая затянутость, надуманный сюжет со множеством клише не дают получить от картины должного удовольствия. Ближе к середине создается ощущение, что действие может оборваться в любой момент и по экрану поползут титры. “Тебя никогда здесь не было” явно старается казаться сложнее, чем он есть на самом деле. Он похож на загадочную пафосную барышню, которая картинно покуривает у барной стойки и выглядит вызывающе несчастной, но на все вопросы отстраненно отвечает: “Я не хочу об этом говорить”. Пустышка, одним словом.
------
Экзистенциальный этюд в зеленых тонах
------
«Тебя никогда здесь не было» авторская экзистенциальная интерпретация одноименной 90-страничной неонуаровой новеллы Нью-Йоркского журналиста Джонатана Эймса, наделяющего, вслед за Чарльзом Буковски, главных героев своих произведений отдельными частями собственной личности. Поэтому и в новелле и в фильме Джо - глубоко спрятанная в подсознании субличность самого Эймса, физически пережившего детство с целлофановым пакетом на голове, но психологически так и не преодолевшего его травм, до сих пор страдая тяжелым неврозом. Эта непростая проблематика - лакомый кусок для шотландской мастерицы тонких психологических этюдов Линн Рэмси, ведь отражение и постижение кинематографическим языком изломанных психотравмами детских судеб единственная тема ее творчества. Предельная тема, в которую с каждым новым фильмом она со все большей искушенностью, откровенностью и даже неистовством погружает сознание зрителя, используя для этого все возможные каналы его восприятия, умело соединяя их с воображением, иллюзиями и образами собственного бессознательного. С первых кадров целлофановых флешбэков из детства Джо ты начинаешь понимать, что Линн Рэмси сумела снять фильм одновременно похожий на сотню других и не похожий ни на что. Любящие навешивать ярлыки критики уже успели определить «Тебя никогда здесь не было» как «Таксиста XXI века», ухватившись за один далеко не главный сюжетный осколок, но не заполняйте свое сознание подобными нелепыми клише перед просмотром, ведь как только в фильме появляются более-менее зримые очертания первого «Города грехов» или «Психо», который так любит смотреть мать Джо, Рэмси делает легкое мановение волшебной камеры и он превращается в ее руках в «Леон» Бессона. Только начинающий формироваться образ главного героя в виде силуэта «Пса-призрака» Джармуша в следующем кадре мгновенно трансформируется в жесткую оболочку «Олдбоя», а финальная сцена фильма в придорожном кафе с ее тонкой метанойей сразу относит нас к главной сцене в таком же кафе из «Убийства священного оленя» Лантимоса. В отличие от похожих арт-хаусных проектов «Тебя никогда здесь не было» сразу подчиняет восприятие зрителя нервной и асинхронной визуально-музыкальной стилистикой, основанной на последних экспериментальных работах Теренса Маллика. В сочетании с новаторски снятыми органичными флэшбеками она заставляет сначала медленно погружаться в галлюциногенный муар сознания Джо, а затем резко выныривать из него в нуаровый мир ночного Нью-Йорка. Жесткие переходы от сверфокусированных крупных планов до предельно размытых кадров с наслоением игры теней, бликов, отражений в зеркалах и волшебные медитативно-гитарные аккорды Гринвуда рождают внутри непередаваемый спектр ощущений, полностью идентифицировать которые можно лишь после просмотра всего фильма. Именно в его самую последнюю секунду Рэмси наконец-то снимет с головы зрителя вакуум целлофанового мешка и он, немного отдышавшись, начинает судорожно ловить осколки ускользающей, но совершенно по другому воспринимаемой новой реальности. Бесчеловечная человечностьВ образе главного героя фильма – немногословного киллера и психопата Джо, безупречно сыгранного Хогакином Фениксом, Линн Рэмси послойно раскрывает один из концептов современного арт-хаусного европейского кино – органичное существование сумасшедшего в сумасшедше-расколотом современном мире, погрязшим за внешним лоском яркого и теплого летнего мегаполиса в вывернутой ночной изнанке насилия, растления, инцеста, педофилии и грязной политики. Эмоционально убитый в далеком детстве своим отцом Джо является идеальным воплощением убийцы, продолжающим цепочку насилия, как коэновский Антон Чигур не испытывая никаких эмоций в отношении безжалостно уничтожаемых им людей. Рэмси специально показывает сцены десятков убийств в фильме сквозь призму сознания Джо максимально отстраненно, буднично и банально. Убийства как легкие облака проплывают на экране вслед за угасающим сознанием травмированного в детстве ребенка, который так и не стал взрослым, несмотря на брутальность, строительный молоток, бороду и мышечный корсет. Лишь убойные дозы «Ксанакса», которые Джо пригоршнями глотает каждый час и необходимость заботы о сумасшедшей матери поддерживают его на тонкой грани окончательного перехода в безумие. Но чем больше мы знакомимся с внутренним миром Джо, тем больше начинаем понимать, что в сумасшедше-испорченном мире полным лжи, фальши и растления, честно и безустанно махающий своим «божественным молотом» Джо оказывается намного более человечным и психически здоровым, чем вся «нормальная» аристократическая верхушка политического истеблишмента США. Цвет надежды зеленый? «Тебя никогда здесь не было» один из немногих фильмов, смысловая концепция которого была изначально заложена режиссером на уровне тонкой игры цвета, в постоянной борьбе красных и зеленых оттенков. В начале фильма мы видим на экране только оттенки красного: от бордово-коричневого до ярко-алого, символизирующего все возможные аспекты насилия и безумия. Но к середине фильма Рэмси начинает постепенно вводить зеленые оттенки начала исцеления и совсем еще призрачной надежды: зеленая конфета которую Джо ест в офисе своего менеджера, зеленые обои в номере гостиницы, куда он привозит Нину, зеленые деревья, зеленая вода озера, уютно-зеленый, увитый плющом дом… И самая главная сцена в фильме, конечно, сверхкрупный план изысканного блюда в роскошной столовой загородной резиденции губернатора штата Нью-Йорк, сцены задумчивого выбора вилки в руках Нины между кроваво-красной клубникой и светло-зеленым горошком со спаржей. Выбора, от которого будет зависеть вся дальнейшая жизнь ее и Джо. Новая жизнь в новом мире, в котором положить конец предельному насилию могут только дети, ставшие жертвами этого насилия.