Живая плоть (1997)

«Мужчины на грани нервного срыва»
------
Уже с первых кадров «Живой Плоти» чувствуется, что он является важной вехой в карьере режиссера, потому как его легче соотнести с будущими работами, чем с прошлыми фильмами. Отчасти, это и потому, что «Живая Плоть» первый фильм для режиссера, в основу которого легла не столько собственная задумка, сколько история из одноименного романа Рут Ренделл. Дух комедийной абсурдности и фигурные декорации игривого кино сменяются антуражем драматического фильма, ирония становится глубже, даже комичнее, но быстрые интонации испанского языка звучат как никогда серьезно. «Живая Плоть» - это мелодрама, но по размаху она превзошла даже предыдущий «Цветок моей Тайны», настроение которого еще веяло ранним Альмодоваром. Герои фильма – пятеро людей, образующих причудливую смесь любви и ревности. Несмотря на напряженность в их отношениях, структура сюжета комична: инвалид и бывший полицейский Давид любит жену Елену, его бывший напарник любит жену Клару, только вот жены любят молодого, вышедшего из тюрьмы Виктора, что вызывает у мстительных мужей жажду устранить обидчика. Но это в настоящем, а в прошлом, за шесть лет до этого было еще интереснее, но разъяснять все тонкости взаимоотношений пятерки героев бесполезно, важнее то, что в итоге они придут, как к взаимной любви, так и ненависти. Словно, случайно встретившись однажды в одном месте, они намагнитились, притяжение не отпустит их и через годы, когда начнется совсем другая история совсем другой любви.Зависимости между героями измеряются не только страстью и плотскими удовольствиями, в коих безусловно воплощается, но выгодой личностной. Из уроков, которые Клара дает девственно неопытному Виктору первый звучит так: «любовью всегда занимаются вдвоем», что представляется банальнейшей из истин, но именно постижение этой закономерности обыгрывается в сюжете. Так, от одной женщины Виктору требуется обучение, чтобы стать опытным любовником, после чего таким своеобразным образом отомстить другой женщине за давнишнее оскорбление. Даже сама Клара, вопреки своей науке, заявляет, что ее любви хватит для двоих в попытке удержать возлюбленного. И только Давид имел понимание такой природы отношений, поэтому, оскорбленной чувством жалости, он гордо удаляется, с чем, конечно же, можно поспорить на практике, но не на фоне трактовки большой любви.Символичность не только дополняет действие, но часто становится и его заменяющим фактором, намекающим на дальнейшие развитие. Наравне с этим Альмодовар здесь, как никогда ранее использует эмоциональные приемы, которые иногда вводя зрителя в заблуждение, но дают ключевую информацию, как например разрезание напополам апельсина, хоть и примитивно, но запоминается яркостью момента. А вот сочетание двух тел выполнено с особым эстетизмом, постельных сцен с подобной визуальной красотой у режиссера еще не было, раньше отдавалось предпочтение натурализму и естественности.Тема Мадрида прослеживается особенно сильно, начиная с исторических вставок в начале, и заканчивая разговором в такси под конец. Отличие от павильонных фильмов разительно сказывается на масштабе и оттенках. Кажется, что впервые естественные фоны у Альмодовара обыграли декоративное наполнение и запомнится «Живая Плоть» солнечными улицами Мадрида прежде всего и только потом изяществом комнат, картинами и плакатами, которые по-прежнему со вкусом подобраны для помощи в чувственном восприятии.Итог: трагикомическая мелодрама с закрученным сюжетом, забавными отношениями между героями и небывалой лощеной эстетикой для Альмодовара, вступившего на новый, наиболее профессиональный этап своего кинематографического пути одним из лучших фильмов в карьере.
------
Оскорбительно честная ложь.
------
Запах его тела остался на коже. Сегодня рассвет проснется так же как закат, пламенно и невероятно быстро, словно возвращаясь на шесть лет назад. Сегодня враги станут друзьями, уничтожив друг друга, и муж от большой любви и ревности убьет свою жену. А все, потому что запах его тела остался на ее коже… И звук ненавистного механизма настолько беззвучен, что оглушает своим тихим шипением, сейчас она скажет правду, ему станет больно, но он, как и рассвет спешит оскорбить себя словами из любимых пламенных губ.Альмодовар. Слышите, как он по-испански шепчет: «Когда я родился, улицы Мадрида были пусты, все люди сидели дома, умирая от страха». Он рассказывает историю про мальчика, родившегося в автобусе и о том, как на колесах понеслась его жизнь, конечно же, не забывая и крутые повороты. Выступая сценаристом ленты Педро, прошептал историю именно так как шепчут люди, что бы лучше услышать друг друга. В одной комнате, перед огромным экраном или маленьким дивиди, не важно, где и с кем, если на экране Альмодовар, значит, все станет истерически красиво, значит, на экране женщина превратится в неистового ангела с вилами в руках, обжигающего невероятной красотой. Педро говорит с вами, если даже вы не слышите его голоса, Педро говорит с женщиной, он говорит с ней, всегда. Педро знает, как любит женщина, а значит нужно говорить, оглушающе тихо и по-испански. Медленно подкрадываясь к финалу, Аффонсу Беату ворует каждый кадр именно так, чтобы его заметили, он превращался в часть интерьера, в кофейную кружку, стоящую на кухонном столе дома у Елены или в цветок из могильного венка, сквозь него он увидел Клару, словно предвещая о скорой участи. Он превратился в воздух под водой и в рассвет в окне. Беату всегда следит, превращаясь во что-нибудь, даже в пистолет пьяного психа, мечтающего убить любовника своей жены. Беату не держит статично рамки, а играет с ними максимально интересно, даже показывая свой характер, заостряя внимание на ракурсе и переходах. Аффонсу просто рассказывает нам историю вместе с Альмодоваром невероятно красиво и по-испански мягкими и теплыми тонами картинки.Санчо, Санчо, Санчо…. Тысячи раз Санчо! Так часто повторяют его имя, каждый, в любом диалоге. Вся история изжила себя с самого начал, но оставив вероятность, что все будет по-другому и почему-то зритель верит именно в эту вероятность, а не своим глазам. В Санчо вся беда, он словно милый дяденька думающий только о себе. У него есть собственность, и он ее никому не отдаст, пока сам не разлюбит. Санчо превращает нас в бычий хвост в коньяке на горячей сковородке. Словно повар он готовит из наших чувств и желаний праздничное блюдо, где на десерт вместо сладкого, будет пистолет с кровью. Из рук хозяйки и хозяина банкета, чьи пальцы сплетутся на одном курке скованные обручальными кольцами, произойдет главный выстрел этой истории, и рукой хозяйки, как и шесть лет назад, повар приготовит главное блюдо. Преподнесет свою собственную голову к ногам врага. Кокаин сушит слезы, успокаивает… ничто не принадлежит нам ни молодость, ни женщины, которых мы любим…. Все это останется лишь в память о Санчо.Бардем уехал в Майями. Давида в этой истории его совсем не жалко, может, потому что он счастлив или, по крайней мере, нам так кажется. Альмодовар весьма мало уделил внимания персонажу на коляске, который стал инвалидом, защищая чужую жизнь. Это дико, когда отношения строится на взаимной жалости, перемешанной с любовью. А может наоборот, Давид оказался пятым углом в этом любовным треугольнике, куда ему не следовало соваться, но не было бы Давида, не было бы истории и Хавьер вновь играет человека, физически обделенного судьбой. Потрясающую выдержку нужно иметь, чтобы снова стать инвалидом, пусть и понарошку, пусть только в кадре. О его настроении, чувствах, переживаниях можно узнать через мелодию испанских песен.Другая музыка, другие слова, непонятные быстрые слоги в медленном ритме. Настроение, отношение скользит между строк песен, теплого испанского слова, где не важен перевод, а просто звучание. «Живая плоть» пропитала в себе каждый звук став с ним единой частью этой истории.Почему все закончилось так хорошо? Эта оскорбительная ложь похожая на правду кажется прозрачным дымом от сигареты. Ей веришь со слезами на глазах, признавая свое желание получить каплю счастья. Все до неприличия остаются счастливыми, «зло» получило свое наказание, «добро» награду. Просто сказка какая-то получилась.… И почему же воздух так пахнет рассветом, когда по телу катятся капли, унося отпечатки его поцелуев туда, где холодно и мокро, там, где они превратятся в запах от ржавых труб. Эти молекулы любви теплой кожи утонут. Утонут там, где навсегда останется живая плоть его поцелуев.