Межсезонье (2021)

«Межсезонье» – «Подростки в лесу»
------
Не представляется возможным рассматривать новую картину Александра Ханта оторвано от тех событий, которыми живет сегодняшняя Россия. Начинается лента с любительских видеороликов, на которых подростки рассказывают о своих взаимоотношениях с родителями. В них дети признаются в искоренении собственных интересов из-за запретов и непонимания со стороны родителей. В них убивают самодостаточность.Всё это очень напоминает язык, который использует Ханеке в своих картинах. Вспомнить, например, «Хэппи–энд». Но, если там убийство зверька является действием сознательным, то «Межсезонье» говорит об убийстве непреднамеренного характера. Всему виной незнание, порождающее равнодушие к собственной жизни и привязанность к всеобщему конформизму. Эти люди сторонятся тех, кто расходится с ними во мнениях. В центре сюжета двое подростков: Саша и Данила, которые сначала нашли друг в друге шанс на воплощение в реальность взрослых желаний, а затем и символ для того, чтобы изменить окружающий их мир. Мир, который гундит и пыхтит. Этот «мир» – Екатеринбург, в котором и происходит всё действие картины. Люди, здесь бормоча говорят о том, как жить вроде и хорошо, но в то же время не очень. Вот Саша с Даниилом и решили следовать методу, чтоб что-то изменить – нужно начать с себя. Пока те сбежали из дома вершить свою революцию, близкие в лице родителей, стали бить тревогу. Матери ищут помощь у гадалок, а отчим Саши – полицейский, с песней «Родина» от ДДТ на рингтоне, разъезжает и ищет все способы заточить революционеров.Кроме едущих на родину, и кричащих там – уродина, Хант вновь заполоняет свой фильм музыкальным комплектов из всех, кто готов критиковать и говорить. «Я и есть тот народ, что так долго терпел» – начинает Кислота, «Зачем я здесь?» риторически спрашивает Дайте Танк, «Не делай драму» – настаивают Shortparis, «Раньше можно было двигаться куда-то» – с отчаянием заявляет Антоха МС. Как и в случае с «Витькой Чесноком» Александр Хант не просто включает, а буквально вкрапляет музыку в свою картину. Теперь она не просто звучит и играет, а говорит и кричит. В какой-то момент «Межсезонье» можно назвать растянувшимся прологом «Зеркала» Андрея Тарковского. «Громко и четко, свободно и легко…, – Я могу говорить!». Если сказать сейчас, то сможешь говорить до конца своей жизни – еще один метод борьбы главных героев. Бернардо Бертолуччи и его «Конформист» с «Мечтателями» обязательно зайдут в одну комнату со смотрящим зрителем. От того фильм Ханта отчасти напоминает французский кинематограф с ее метаморфозами в 70-х годах и картины режиссеров-«нововолновцев». И если там революция являлась предметом освобождения от консервативных норм и устоявшихся правил, то революция в картине Александра Ханта – это скорее вынужденная и единственная мера, способная хоть как-то изменить воздух, повисший и умертвивший всё живое. И эта революция не предполагает дубинки и коктейли Молотова, так как революция в «Межсезонье» – это решение спонтанного характера, ибо массовое движение невозможно. Тебя не так поймут. А если и поймут, то заберут в место, не столь отдалённое. Свобода и спонтанность приводят картину Александра Ханта к тем проблемам, что сменяемость жанров и настроения даёт о себе знать в неположительном ключе. Какой бы вкусной и слезливой не была эта жвачка, сложно прочувствовать единение во всем этом блеске. Подчеркивая нетривиальность Саши и Данила на фоне потерянных и равнодушных, Хант часто занимается перевоплощением центральных героев. А тут ещё и вплетение в сюжет произошедшей в 2016-м году истории, связанной с псковскими школьниками. От всех этих накрученных составляющих «Межсезонье» выглядит как дипломная работа режиссёра, у которого определённо есть потенциал. Но, Александр Хант уже имеет за плечами багаж качественных работ, от того «Межсезонье» выглядит как одна из запятых в фильмографии автора. Тем не менее и сегодня, и завтра, и через месяц «Межсезонье» будет смотреться как картина-зеркало сегодняшних, неправильных дней. Оно правильно подаёт тон и говорит слова, которые делают эту картину важной для современного российского кинематографа. Это не про минусы жизни, о чем постоянно снимает, например, Юрий Быков, а это про умение слушать, видеть и говорить. Но, насколько все это поможет? – Хант рекомендаций не даёт. Вместо этого, самое выразительное, что здесь есть – «Подростки в лесу». Эпизод с застывшими лицами молодых людей, которых поставили на режим ожидания. И очень важно этот режим ожидания выключить, ибо «заблудившееся настроение» так и оставит тебя в лесу, в котором ты, как и многие другие, заблудишься.
------
Не хорошо быть тихоней
------
Россия, Екатеринбург, излет десятых годов двадцать первого века. Молодая девушка по имени Саша ненавидит свою мать, своего отчима-мента, своих одноклассников, да и вообще всех вокруг. Даня учится с ней в одном классе и тоже не в восторге от гиперопекающей мамы, да и вообще от невыносимой нелегкости бытия. Однажды они попытаются заняться случайным сексом на случайной же вечеринке, но отчим Саши им помешает. И вот этого подростки уже не простят никому. А вскоре у них появится огнестрельное оружие. Второй фильм – всегда большое испытание для счастливчика-дебютанта. Александр Хант (чей первый фильм “Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов” был милейшим роуд-муви в стиле американского сентиментального кино, в частности “Человека дождя”) пять лет назад поразил всех своим особым визуальным мышлением и очень теплой интонацией. Чего-то подобного ждешь и от второго фильма, где весьма схожий синопсис: два близких человека, у которых тем не менее есть фундаментальные разногласия едут на машине через Россию и выясняют отношения в очень яркой цветокоррекции, заставляющей вспомнить аж о Уэсе Андерсоне. Все так, да не так. По сравнению с дебютом второй фильм несравненно более жесткий, болезненный, неуютный, острый и даже остросоциальный. Достаточно лишь сказать, что фильм отталкивался от трагедии псковских подростков, чья история потрясла Россию шесть лет назад. И если по началу фильм похож на милое приключение в духе Витьки Чеснока, ближе к концу вспоминаешь уже скорее фильмы Гай Германики – так все страшно. Еще одна очевидная культурная традиция, которой Межсезонье вполне наследует – это американские фильмы о двух влюбленных с дробовиками против всего мира. Это и “Бонни и Клайд” и “Прирожденные убийцы” и “Дикие Сердцем”. Однако здесь все очень тонко перенесено на национальную почву.Что во всей этой истории действительно интересно, так это ее этическая амбивалентность. Отношение к героям может быть самое разное. Кто они? Романтичные бунтари или жестокие прирожденные убийцы? Мир взрослых действительно так плох, или это все бушующие гормоны?Прелесть “Межсезонья” в том, что его можно трактовать как угодно. Консерватор увидит в фильме злую сатиру на подростковый бунт, который хватило разве что на то, чтобы испоганить шубы в магазине. А романтик увидит в фильме печальную и элегическую историю о невозможности протеста в современной России. И желании как можно скорее починить сломавшийся мир, который никак чиниться не хочет. “Межсезонье” вполне может стать гимном поколения, бунт которого закончился провалом. Один сезон, сезон их родителей уже закончился, а новый, их личный сезон еще не начался. Про людей, живших в семидесятые говорили, что они застряли в межвременье. Нынешние зумеры застряли в межсезонье. Бежать некуда. Разве что, в дом инвалидов.