Фабрика звезд (1994)

Магии кино посвящается
------
В отличие от Великого Комбинатора Джо Морелли позволял себе пренебрегать уголовным кодексом. Но печальной его историю сделало не это, а беспечная игра чужими жизнями.И все же в чем-то важном он не лгал. Все эти «маленькие люди» нищей Сицилии, приходившие к нему за мечтой, такие комичные вначале, и такие печально значительные и трогательные в итоге, все же сыграли каждый свою главную роль перед стрекочущей камерой. Магия кино, которая так дорога Торнаторе, магия крупного плана и права на монолог позволила всем этим несчастным, одиноким, непонятым, запертым в скорлупу своей неудачной судьбы, стать хотя бы на миг свободными: от нищеты, от насмешек, от роли, которую навязала им не всегда внимательная и справедливая жизнь. Обращаясь к камере Джо Морелли, они обращаются к целому миру, надеясь быть услышанными и понятыми. Но кому-то этот случайный опыт помогает вдруг ощутить себя и в самом деле свободным, достойным иной жизни, а кого-то губит, жестоко и безнадежно.Для кого-то эти съемки так и останутся эпизодом в судьбе. Но что-то все равно изменится. Эти люди станут другими уже в наших глазах и даже в глазах обаятельного мошенника Морелли. Один и тот же парень, с ужасом декламирующий какие-то стихи от имени умирающего старца, в начале фильма вызывает смех, в финале – искреннее сочувствие. А магия кино кроется, в частности, в том, что парень появляется на экране всего два раза, сцена с его участием – одна и та же, мы ничего не знаем о нем, о его судьбе и характере, но что-то изменилось в нас самих за то время, что мы смотрели это кино, и совсем другие отсветы теперь ложатся на все тот же коротенький эпизод с чтением стихов.Действие фильма разыгрывается на Сицилии, в послевоенные годы: Джузеппе Торнаторе вновь возвращается на свою обетованную землю, в свои любимые время и место. Он великолепный профессионал и хорош во всем, за что берется, даже вполне выморочная «Легенда о пианисте» не стала для него полным провалом, вытянул, – и все же совершенно очевидно, что самим собой он становится, возвращаясь домой, на Сицилию середины века, в нищий и золотой край, где родились «Новый кинотеатр «Парадизо», «Малена» и «Баария». Говорить об этой утраченной стране он может с наслаждением, не боясь повторов, – что удивляться, человек влюблен. И благодаря этой любви в его картинах, снятых о Сицилии середины столетия, мы видим подлинную классическую Италию, ту Италию, которую знаем и любим по старому кино и которой все меньше в современности, – Италию страстную, остроумную, сердечную, бедную и аристократическую, Италию сильных чувств, которые не прячут. И «Фабрика звезд» оказывается одним из лучших фрагментов этой великолепной фрески.В «Фабрике звезд» есть еще два фирменных знака режиссера – замечательная музыка Эннио Морриконе и очень красивая женщина в главной роли (на сей раз это дебютантка Тициана Лодато). К сожалению, в России этот фильм разделил судьбу многих отличных картин, снятых в 90-е в разных странах, и потому не дошедших до нас. В эпоху, когда кинотеатры торговали мебелью, а видеосалоны боевиками, сицилийские шедевры Торнаторе категорически не вписались. К счастью, такие фильмы не стареют. И сегодня их можно смотреть – снова и снова.
------
Паноптикум его памяти
------
«Фабрика звёзд» наименее известный фильм Джузеппе Торнаторе, но он лучше прославленных «Парадизо» и «Малены», и «Баарии». Лучше, в плане цельности истории и баланса в подаче сентиментально - ностальгического настроения с жёсткостью воссоздаваемых сцен. Джо Морелли – вор и плут, разъезжающий с грузовичком гружённым специальной аппаратурой по италийским провинциям, проводя кинопробы среди местного безграмотного (и невежественного во всех смыслах) населения, обещая им золотое будущее звёзд экрана. Аборигены различных классов и должностей несут ему, за предоставленную «возможность» вырваться из нищеты и прославиться, последние деньги, матери предлагают себя и своих дочерей. Морелли берёт всё, что может взять, обувает крестьян в карты, дурит мафиозо и, кончено, пользуется халявной женской плотью. Мошенник презирает их всех и каждого – врождённых лохов и наивных идеалистов, страждущих и мечтающих, зажиточных и бедняков. Все они – тупое быдло, верящее, что кино – это больше, чем развлечение. Хотите мечтать – будьте любезны заплатить.Очередной паноптикум пазолиниевского типа в кратких фрагментах, сменяющих друг друга типажей сицилийцев перед фокусом всепостигающей кинокамеры вызывает отвращение и полную солидарность с мнением о жителях героем фильма, но далее (по всем законам заявленного конфликта) Морелли преобразится, влюбиться в прекраснейшее юное создание, а, получив жестокое воздаяние за свои проступки, разбитый и униженный увидит в каждом кретине в липовых пробах судьбу человека и трагедию этой судьбы. Функцию катарсической цензурированной нарезки из поцелуев в «Парадизо» здесь исполнит плёночный аудиотрёп. Того хочет Торнаторе и он не жалеет средств влияния, тянет эмоции щипцами и убеждает в благостности своей мясницкой хирургии. Демонстрирует выродков, а потом просит увидеть в них людей. Знакомит с красивой девушкой, заставляя её не раз обнажиться, а после подвергнет беспощадному насилию. В его фильмах всегда насилуют красавиц. Мужчины всегда дрочат. Духовное гибнет под грузом телесного. И всегда без мотивов. И всегда с пронзительной музыкой Эннио Морриконе. Манипуляции работают - ведь красота в грязи не вызывает равнодушия. Когда Торнаторе не занимается взыванием к нравственности, основанной на рефлексии фрейдистского видения своей сицилианской судьбы, то делает очень крепкое кино. Такое, как «У них всё хорошо» и «Простая формальность». Но желание создать своё личностно - эпичное «Однажды в Америке» поражает просто-таки дьявольской неутомимостью. Вот и тащит маэстро везде с собой бедного Морриконе, отсюда же и эта вонюче-сексуальная витальность с изнасилованиями и мастурбациями в дымке ретро. Но в отличие от гениального творения Серджио Леоне, у Торнаторе нет неоднозначности трактовок. Его автобиографический максимум искренности – пассивно-онанирующее существо мужского пола пубертатного возраста из «Малены». Если режиссёр и любит своих земляков, то через ненависть и презрение, как и жуликоватый гастролёр. Мощная работа Серджио Кастеллитто в образе Морелли – единственное, что не вызывает сомнений в средиземноморской стилизации, не лишённой карикатурности и вычурности. Вспоминается феллиниевское «Мошенничество» и сходный герой в исполнении Бродерика Кроуфорда. Тот фильм менее натуралистичен, но не менее жесток исходом. Однако там, где у Феллини непосредственная вовлечённость и сострадание, у Торнаторе – дистанция и брезгливость, бесстыдно прикрытая рефлексами памяти и спекуляциями на величайшем из искусств.