Измена. Фильм (2012)

Адюльтер как апокалипсис
------
Один из крупнейших современных театральных и кинорежиссёров Кирилл Серебренников не устаёт экспериментировать. Самое интересное, что абсолютное большинство этих экспериментов оказываются успешными. На сцене художник с лёгкостью переходит от старой доброй классики к радикальному авангарду, от постановок на общечеловеческие темы к злободневной социалке. Экран даёт не менее широкое поле для творческих поисков. «Изображая жертву» (2006) представляла собой гротескную сатиру, сочную, животрепещущую, такую после которой не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать. В «Юрьевом дне» (2008) автор, ловко балансируя на грани между опостылевшей чернухой и экзистенциальной притчей, поведал о России как о стране чудес. Ещё можно вспомнить совершенно хулиганскую, трешёвую и парадоксально светлую новеллу «Поцелуй креветки» из киноальманаха-манифеста современного отечественного кино «Короткое замыкание» (2009). Новая лента, «Измена» (2012), успевшая прогреметь на Венецианском фестивале, – очередной крутой и неожиданный поворот. Поворот куда?Серебренников складывает свою метафизическую историю из то закономерных, то внезапных элементов. Тут есть удушливая атмосфера нуара 40-50-х годов, напряжение неопределённости классических хичкоковских триллеров, странным образом проскакивают интонации добротной советской мелодрамы, вроде «Ещё раз про любовь» (1967). Как минимум, к Тарковскому и Звягинцеву отсылает притчевый элемент истории. А необъятный масштаб событий «внутреннего пространства», пространства измены и пространства души героев, напоминает о мощных картинах Кубрика. Не обошлось, правда совсем чуть-чуть, и без родовых пятен арт-хауса по-русски: есть тут и спонтанные истерики с воплями против ветра, и едкая, но чисто серебренниковская ирония, обращённая на доблестных сотрудников госорганов, и сбивающие с панталыку сюжетные повороты. Как ни удивительно результатом всего этого набора становится непротиворечивая внутри себя, цельная и мощная картина, психологически тяжёлая для просмотра, и потому нужная.Завязка сюжета напоминает ускоренную версию поэтичного и изысканного «Любовного настроения» (2000) Вонга Кар-Вая. Однако поэзии в «Измене» мы так и не дождёмся, а изысканность очень скоро начнёт давить холодом бесчувственности и стерильностью пустоты. В неизвестном городе, не понятно когда, по воле случая встречаются безымянные Он и Она. Встреча сопровождается диалогом, кратким, резким, бьющим наотмашь: «Мне изменяет муж». – «Сочувствую». – «Он изменяет мне с вашей женой». Эти убийственные слова дадут мотив красивому и ужасному танцу смерти, фигуры которого – ревность, страсть, жажда любви, страх одиночества.Характерно, что вести в этом танце будет преимущественно Она, сильно и пугающе исполненная рыжеволосой немецкой актрисой Франциской Петри. Женщины вообще в фильме кажутся какими-то внеземными, то божественными, то инфернальными существами, наделёнными высшим знанием, постигшими некую недоступную мужчинам суть мироустройства. При этом за каждой из героинь стоит вполне конкретный образ. Изменяющая Жена – неожиданно участница группы ВИА Гра Альбина Джанабаева – воплощает любовь. Она, которой изменили, олицетворяет неспособность любить. Наконец, Следователь, возникающая по ходу сюжета, и которую играет латышка Гуна Зариня, – это чрезвычайно точный образ смерти, бесстрастной, безжалостной, играющей злые шутки под видом внезапной благодетели. Мужчинам, коль скоро на дворе эпоха повального инфантилизма, достаётся роль ведомых. Он, нерешительный, сомневающийся, не способный признать очевидное и не умеющий сдержать мимолётное, исполнен македонцем Деяном Лиличем, по типажу подозрительно напоминающим Александра Лазарева-старшего и Илью Любимова.Измена. Что может быть тяжелей измены любимого человека? Серебренников, всякий раз при разговоре о картине отмечающий, что рождёна она из личного опыта, остро даёт ощутить, что ничего тяжелее быть не может. Он пронизывает изменой всё пространство фильма, движет ею сюжет, и вынуждает зрителя волей-неволей признать, что даже смерть, чья угодно, не столь горька. Тем более что измена – это, как оказывается, уже сама по себе смерть помноженная на составляющие, различающиеся в зависимости от того, какое место отведено человеку в свершившейся трагедии. Неверность близкого, если он любим, может привести к самому настоящему апокалипсису, внутреннему и внешнему, иссушающему и опустошающему, необратимому, хоть и способному растянуться на долгие годы.Понимание Серебренниковым сути измены не бесспорно и для многих неприемлемо, поскольку, так или иначе, ведёт к мысли о необходимости любить, прощать, если любишь, иметь смелость признавать правду. Любовь даст счастье и тем самым оправдает любое предательство, и в этом убеждаются нелепо гибнущие изменники. Их супруги познают, что любовь покарает, если изменить самому себе. Смерть физическая здесь не важна, потому что измена, как уже говорилось, может оказаться страшнее такой смерти. Может, если не любить, то есть, не понимать, то есть не прощать. Получается, что не простив измену, изменяешь сам, только уже без любви. Итог - печальная судьба Его и Её.
------
«Любовь - урок дыханья в унисон. Беда - урок дыхания цепного…»
------
Безликий, выхолощенный коридор. Невыразительная дверь больничного кабинета. Героиня широко распахивает её, как бы приглашая нас отнюдь не к своему рабочему месту, а в собственную жизнь. Открывает всю подноготную, снимает табу с запретных тем.Дальше не стоит ждать никаких имён или координат. Это обезличенная и обобщённая история-притча будет происходить, по словам её создателя, преимущественно во внутреннем пространстве, потому что «Измена» - больше метафизическое сказание, чем любовное…Герой спокойно заходит в кабинет. Зябко поёживается не столько от холода фонендоскопа, сколько от неприязни к прикосновению чужих рук кардиолога, от удивления на её признание:- Мне изменяет муж.- Сочувствую.- Он изменяет мне с Вашей женой.Увиденная на остановке авария словно дублирует, визуализирует аварию героя внутри, в его сердце. Дежурный поцелуй жены у порога, а что-то уже не так, как прежде, что-то сломалось, механизм измены запущен…Реальность героини ещё плачевнее. Когда муж закрывает дверь в ванную, не выдерживая её пристального, испытующего взгляда, ей становится душно. Если открыть окно, это не поможет. Самоудовлетворение на супружеском ложе, где лежат двое, - это уже акт протеста из крайности, отчаяния и невозможности терпеть дальше. Не замеченный мужем. Или проигнорированный?Одиночество - это болезнь,передающаяся половым путём.Я не лезу, и ты не лезь.Лучше просто побудем вдвоём,поболтаем о том о сём,ни о том ни о сём помолчими обнимемся, и поймём:одинокий неизлечим.(Вера Павлова)Героиня не хочет унижаться и наряду с этим терпит унижение бесконечно, изо дня в день, в деталях, подробностях, молча - до того часа, пока не расскажет о его происхождении второй пострадавшей стороне. И потом брошенный на землю клубок продолжит разматываться медленно, зато необратимо-фатально. Она совершит много странных, нелепых и несуразных, даже дичайших, на взгляд постороннего, непосвящённого человека, поступков: бросится поедать землю и остатки волос мужа, путешествовать по местам его «боевой» славы. Она пойдёт в дождь с распростёртыми руками, словно принимая, приглашая его в себя, растворяясь в нём без остатка, и это будет разрядкой, очищением. Она судорожно рассмеётся в метро над серьёзным вопросом, и это будет истерикой от опустошённости. Она совершит эротический выход к гробу покойного в полупрозрачной блузке, и это будет прощанием и продуманным актом великой женской мести. Похоронив и словно умерев при этом самолично, она, как птица Феникс, возродится из пепла и, пережив облитерацию души и сердца, станет нещадно сжигать других. Выстрадав равнодушие, научится любить до остервенения, до электрического тока от случайного соприкосновения двух рук на барной стойке. Перетерпев множество одиноких ночей, отдастся страсти целиком, занимаясь сексом плотоядно, как самка богомола, точно заглатывая спину партнёра, чтобы утолить лихорадочный голод, и оставляя предательские следы-метки красной помадой на его коже. Научившись курить с подачи одного человека, пообещает отучиться от этой пагубной привычки уже другому…В центре сюжета - любовный квадрат, две стороны которого заменятся с течением времени на другие, а две расположатся рядом друг с другом, а не напротив. Профессиональная деформация коверкает людей по-своему, здесь же героев деформирует измена…Это предельно чувственный фильм. Красота операторской работы Олега Лукичёва околдовывает, а подрагивание камеры из-за съёмок с плеча вдыхает жизнь в каждый кадр. Футуристические архитектура и интерьеры, будто сошедшие с фото из журнала «АрхИдея», так же фантасмагоричны, как само происходящее. Картина переполнена символами и лопается от них, как перезрелый плод граната. Под музыку из симфонической поэмы Рахманинова «Остров мёртвых» препарируются причины и следствия измены, а также происходят ритуально-загадочные события. Кто-то задумается над перемещением героини из одной жизни и реальности в другую, куда она шагнёт после внезапного переодевания (Серебренников: «Женщины сильнее мужчин; они, как змеи, сбрасывают кожу, после чего даже молодеют и хорошеют!»), подобно детям из «Хроник Нарнии», но без помощи таинственного шкафа:В объятьях держишь - думаешь, поймал?Отброшу тело, ящерицын хвост.И то, что между ног моих искал,тебе искать придется между звёзд.(Вера Павлова)Кто-то увидит в трёх женских образах аллегоричные Любовь, Жизнь и Смерть. Но Любовь почему-то отвергнута и бесплодна, Жизнь умирает, а Смерть смеётся прямо в лицо, выглядя куда счастливее первых двух, и дарит/принимает роковой поцелуй…Вообще актёрский ансамбль в «Измене» - отдельная находка: немка Франциска Петри, латыши Гуна Зариня и Артурс Скрастиньш, македонец Деян Лилич, непрофессиональный российский актёр Андрей Щетинин и солистка «ВИА Гры» с русско-казахскими корнями Альбина Джанабаева. Незнакомые и преимущественно зарубежные лица актёров выглядят свежо и настраивают зрителя на камерный лад, не отягчая шлейфом предыдущих экранных ипостасей.Да простят меня служители Мельпомены мужского пола, но в «Измене» правят бал именно представительницы слабой половины человечества. Вслед за зюскиндовским Гренуем режиссёр предпочитает рыжеволосых красавиц, чья белая кожа ярко отсвечивает на киноплёнке, а медовый аромат упоителен по умолчанию. Альбина Джанабаева в доподлинном амплуа (амплуа ли?) смотрится убедительно, но всё-таки заметно уступает в игре заграничной диве - Франциске Петри. Последняя же необыкновенна: дауническо-демоническая мадонна с инопланетным взглядом. С героини, а не с любовницы, хочется писать картины. Ей хочется посвящать музыку и стихи. Если бы я была мужчиной, я бы изменяла только с такой женщиной, как главная героиня. Нет, не то. Я бы любила только такую женщину…Что до Кирилла Серебренникова, то это Личность. Золотой медалист, физик, реформатор театра, апологет формы. Он не мимикрирует - меняется, ищет себя и свою историю от фильма к фильму. Его не любят на родине, обвиняя в западничестве. Оно и понятно: славянам нужны ответы, а не загадки; эмоции, надрыв, «достоевщина», а не холодная интеллигентно-рассудочная красота картинки, маскирующая внутреннее кипение страстей на самом предельном градусе. Нам бы «Цыганочку с выходом» или кипу денег - да барским жестом в огонь, а потом из него, и чтобы все кругом «ах!» да «ох!», а один - непременно в обмороке…- Людям не нравится скучная смерть. Скучная смерть, скучная жизнь…Этот фильм не показался мне скучным. Я наслаждалась им. Несмотря на IMDb-рейтинг и незадавшуюся фестивальную судьбу, критику прессы или язвительные замечания недоброжелателей. Поначалу проводя аналогии с другими картинами («Любовником» Валерия Тодоровского, «Любовным настроением» Вонг Кар Вая, «Порнографическими связями» Фредерика Фонтейна, «С широко закрытыми глазами» Стэнли Кубрика, «Богиня: как я полюбила» Ренаты Литвиновой), я оставила эту затею на полпути, поняв, что «Измена» - нечто совсем другое.Мне не верится, что «Измену» снял тот Серебренников, который стал известным в мире кино после бесшабашно-ироничного фильма «Изображая жертву». Мне не верится, что «Измену» вообще мог снять мужчина. Хотя признавался же публично Флобер: «Госпожа Бовари - это я!»…