Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына (2014)

Об аборигенах для западного зрителя
------
Фильм, Кончаловского, признанного мэтра кино, получил приз на Венецианском кинофестивале и удостоился хороших и очень хороших отзывов кинокритиков - о чем он?На мой взгляд, фильм дает европейскому зрителю возможность убедиться и увериться в том, что на территории современной России, по крайней мере на большей её части (не считая Москвы и некоторых других крупных городов) живут люди, которые внешне хоть и похожи на людей, но по сути своей разновидность животных. Может быть даже заслуживающих жалости - но всё равно животных.(Заранее учтите, что я очень люблю Россию и русский народ и хорошо знаком с жизнью в деревне.)Почему я делаю столь суровый вывод? Достаточно взглянуть, как же показаны в фильме типичные 'русские' и места обитания этих 'особей' - жителей типичного северного села где-то неподалеку от Каргополя?Одутловатые неприятные лица, местами с покраснениями, со следами запоя и тягот сельской жизни. Грязная неряшливая одежда. Очень бедная обстановка - везде в домах не убрано. Странная пошатывающаяся походка, нормально из персонажей мало кто двигается. Очень невнятная дикция - глухие шамкающие звуки - русскоговорящему зрителю приходится сильно напрягаться что бы понять, что же говорят герой. Конечно, пьяные разговоры, застолья. Шум и гам. Персонажи в некоторых сценах много жестикулируют и машут руками, чем вызывают сходство с обезьянами. И всё это в обстановке разрухи и запущенности. Завалившиеся дома и заборы. Везде видно длительное отсутствие ремонта и ухода. Школа с облупленными стенами где кажется давно никого не учат.В результате люди в этом фильме похожи на какое то дикое варварское племя со странными обычаями и повадками. На этаких гоблинов или обезьян, которые заселяют развалины некогда великой империи. Живут потому что нельзя не жить, а зачем не знают. Без цели, без надежды.О чем этот фильм сказать трудно, никакого особого действия или сюжета не наблюдается. Кажется единственной его целью является показать 'посвященной Европе' ничтожность людей заселяющих эти обширные территории и дать им (европейцам) моральное право спасти аборигенов от самих себя.
------
Я существую, и мне хорошо
------
Даже пятилетние дети знают, что картошку в этих краях копают в сентябре, когда уже в восемь вечера выколи глаз; тут зрителю сразу нужно включать фантазию, чтоб сообразить, не месяц май, так почему же ночи белые… И вот, медленное начало, совсем без музыки, нам намекают – будет невесело. Покосившиеся домики, унылый быт, на герое спецодежда на все случаи под звуки «модного приговора» – и все провалено.Некоторым кажется, что люди в провинции так и живут – печка, ведра, пьяный сосед, безнадега... А у них есть природа, они вместе с природой просыпаются и ложатся спать, и никогда не променяют ЭТО на городские «коврижки». Но как странно выходит, природа у Кончаловского, она почти не показана, она плоская, запыленная. Краски мрачные, много серо-свинцового. Нет ни восторга, ни восхищения, нет рассветов, все больше какой-то туман и мрак. И это не с проста, ведь это режиссер объявляет настроение. И кстати, главного героя унижет ни кто-нибудь, а именно режиссер. Почтальона Алексея ведут от сцены к сцене постоянно притесняя в нем Человека - и начальница груба, и генерал не пожелал встретится и соседи не упустят случая украсть, что плохо лежит, да побить его ногами, а потом и любовь уехала,– все одно к одному.Наверно, большой режиссер, нашел бы способ как рассказать о тишине, о свободе или о божественном присутствии. Но не здесь, не в этот раз.Все бы ничего, как вдруг в бытийном повествовании появляется она – космическая ракета. Да еще дважды. Для задумчивого зрителя все кончилось, не начавшись, - вот она - грубая идеология, с трудом скрываемая русофобия. Одно лишь напоминание об этих знаках обрекает историю на провал. Видимо, это плохое кино. Печально, что режиссер вообще не осознает, зачем он снимает кино. Такое чувство. В очередной раз назвать русских убогими, раскрасив всеми оттенками серого эту безнадегу, чтобы затем вернутся на свою рублевскую или тосканскую виллу (о, да, у вас есть выбор), вернуться к ванильным деликатесам, разложенным среди атрибутов удачной жизни… Кто-то добывает нефть в регионах, а тут вот - автор прекрасного почтальона живет. Нет, этот акт не освобождает, не открывает новую страницу, не делает никого лучше и даже никого не убивает, что тоже могло бы быть выходом. Стерильное кино, признание в собственном бессилии, и оно обречено быть простым негодованием (Ницше сказал, это лишь скрытая месть), оно не может дать Человеку ни грамма надежды, не способно, увы. Ведь чтобы одаривать, требуется великодушие, чтобы любить, нужно уметь наслаждаться. И то и другое здесь вообще отсутствуют - вот почему это плохое кино. Кино про человека, у которого украли лодочный мотор, как бы сказал Антониони. В конечном итоге снова все ограничено количеством таланта. Но его же еще нужно иметь...Я тоже родилась и выросла в этих краях, хотя на самом деле, это ничего и не значит, поскольку у нас только Москва разнообразна, а русская провинция сама по себе довольно одинакова. И у меня есть представление и чувства к своей малой родине. Природа там суровая и все равно красивая, и небо пронзительно голубое, а под хорошую музыку оно так радостно звенит, не передать. Мне тоже известно про заброшенные школы, больницы, воровство и прочие безобразия. Но ведь речь идет о кино – готовы ли Вы отойти от штампов ради искусства? А разве вам не знакомо это чувство, оно обычно приходит в одиночестве, например, в северном лесу) – я существую, поэтому мне хорошо, а не мне хорошо, и потому я существую. Наоборот, понимаете, все ровно наоборот. Но что совсем ни в какие ворота не лезет, режиссер даже не спрашивает, может ли Алексей Тряпицын быть счастливым… Он не хочет разбираться, он сам раздаст готовенькие ответы, такие долгожданные на всех европейских фестивалях. Отсталые люди, которые где-то в 18м веке – приятное удивление для туристов и зевак. Ах, снова эта загадочная русская душа... Но здесь я даже рада, лично мне приятно, что нас в очередной раз не разгадали.