Жюль и Джим (1962)

Растут стихи, не ведая стыда
------
Обращаться к истокам - полезное занятие. Можно сколько угодно восхищаться обаянием Вики-Кристины-Барселоны, следить за перипетиями прогулки по Питеру героев Алексея Учителя, но… Оказывается, когда в начале 60-х Франсуа Трюффо снял «Жюль и Джим» - все это уже было. Да и не только это. Как русская литература выросла из гоголевской «Шинели», так и все современное кино про любовные многоугольники неизбежно прорастает корнями именно из этого фильма. Не только потому, что он первый – потому что лучший.… Здесь безупречно все, кроме названия. Жюль и Джим - два друга, немец и американец, которые проводят время в Париже начала прошлого века в праздности и фланировании. Ровно до тех пор, пока не встречают Катрин. Как раз ее именем и стоило бы назвать фильм, потому что на самом деле он не столько о мужской дружбе (хотя и об этом тоже), сколько о женской сути. Никогда я не видел такого восторженного и одновременно беспощадного изображения женщины. Катрин – королева и стерва, страстная, непоследовательная, завораживающая, обаятельная, циничная, ранимая, жестокая… Она сводит с ума и Жюля, и Джима, да и вообще всех мужчин в радиусе ста километров. Беспощадно мстит даже за намек измены. Отдается полностью – но лишь на мгновение. Словом, ведет себя как истинная, 200%-я женщина. Исходя из сказанного, легко было бы трактовать «Жюля и Джима» как апологию стервозности и панегирик разврату. Но из сора, из пошлейшего, по сути, материала - любовь втроем, потом и вчетвером, судорожная смена партнеров, в общем, «Санта-Барбара» отдыхает – Трюффо делает трогательное и поэтичное кино. О любви, которая поглощает и принимает все – как Жюль принимает любые выкрутасы и измены Катрин. О простых жизненных радостях вроде прогулок на велосипедах, вина в уютном шале, дуракаваляния и написания книг… Взгляд Трюффо подчеркнуто имморален: он не дает нравственных оценок героям, не осуждает, но и не восхищается. Он просто ловит легкое дыхание жизни, причем руководствуясь какими-то абсолютно своими критериями: мировая война, например, показанная исключительно в хронике, занимает примерно столько же экранного времени, сколько поиск неразлучной троицей героев каких-то консервных банок в траве. Трюффо словно выхватывает случайные картинки из потока жизни и подставляет их под зрительский микроскоп. «Жюль и Джим» - абсолютно режиссерское кино. Достаточно одного этого фильма, чтобы понять, почему Трюффо входит в премьер-лигу признанных классиков мирового кинематографа, на равных соседствуя там с Феллини, Антониони, Бергманом, Вендерсом и другими. Ведь кроме вот этого странного режиссерского взгляда - безусловно, неравнодушного, но безоценочного, - в фильме более ничего и нет. Заметьте, ни один из двух актеров, играющих в «Жюле и Джиме» центральные мужские роли – ни Оскар Вернер, ни Анри Серр – ни до, ни после ничем выдающимся не отметился (разве что Вернер сыграл у того же Трюффо в «451 градус по Фаренгейту», Серр засветился в «Фантомасе против Скотланд-Ярда»). Следовательно, объяснить магию фильма их актерскими гениями невозможно – но ведь не оторвешься, и потом кадры будто застревают в голове! Значит, это именно Трюффо так все слепил – вроде бы наугад, но так точно…Конечно, есть еще и Катрин – Жанна Моро, действительно большая актриса и муза Трюффо. Но ведь и она здесь не то чтобы сильно актерствует. Этого и не нужно. Вообще, принято трактовать сюжет «Жюля и Джима» как восхищение женщиной, которая способная на чувства и поступки высочайшего накала, неведомого мужчинам. Мне представляется, что все не столь однозначно – даже принимая во внимание действительно яркий и трагичный финал, который раскрывает Катрин во всей красе. Как справедливо говорит Жюль о Катрин, «она не особо умна, не особо красива и не особо честна». От себя добавлю – и не особо сложна. Проста, как жизнь – любит и существует. Катрин важна для автора не как некий глубокий и многослойный образ, а как проявление стихии. А сыграть стихию невозможно – ей можно просто быть (ну, или не быть). Именно эту стихию жизни и воспел Франсуа Трюффо.
------
Одной любви ей было мало.
------
Любовь становится моральным грехом, когда она делается главным занятием. Она расслабляет тогда ум и заставляет деградировать душу.(Гельвеций Клод Адриан)Мировой кинематограф отразил и создал бездну глубоких женских характеров, для которых любовь к мужчине не являлась главной в жизни. Их интересы были гораздо шире чисто плотских (земных) привязанностей и страстей. Целую галерею подобных образов подарил нам выдающийся мастер, гениальный художник и поэт от мира кино, Франсуа Трюффо. И к каждой из его героинь у нас вырабатывается особое, ни на что ранее непохожее отношение, что прямо связано с той интонацией, с которой о них говорит сам режиссёр.Катрин, героиня киноромана 'Жюль и Джим', - девушка, женщина, душа которой жаждет в мире нечто гораздо большего, нежели ей может дать любовь обыкновенная, центром её мира была и останется любовь неземная. В её образе наиболее полно отразились черты самого Трюффо, который всю свою жизнь творил несколько отстранённо, возвышенно, одухотворённо… Катрине мало одной любви для гармоничного существования, и тогда её страсть перерождается разрушительной бурей носящей смертоносный исход. Словно навеянная всё теми же знаменитыми французскими романами, Катрин была полна мыслей и чувств. Любовь с самого начала как бы уже была для неё не самоцелью, за ней открывалось нечто большее, становясь 'способом познания мира', поэтому она никогда не примирится с необходимостью выбора лишь одного мужчины. Безысходность, а главное необратимость выбора выливается в роковом и будоражащем сознание финале. Вряд ли в тот момент она испытала хоть дольку сомнения или страха. Нет. Её духовный мир был слишком богат, чтобы замыкаться только на блаженстве любовных чувств. В образе Катрин перед моим воображением предстала женщина, для которой любовь не главная - лишь очередная ступень в развитии личности.Мир кино многообразен, изменчив, часто удивителен, порой парадоксален, как настоящий, окружающий нас мир людей, предметов и природы. 'Новая волна', обозначившая направление в культуре Франции и мира, ярчайший аргумент, закрепляющий за кинематографом звание величайшего и без тени сомнения самостоятельного искусства. Пускай ещё не имеющий столь богатой истории, как живопись или литература, но, благодаря таким вот этапным полотнам, как 'Жюль и Джим', таким одарённым людям, как Франсуа Трюффо, кинематограф: живёт, ваяет и пишет историю собственную. Будучи ярчайшим представителем этого знакового течения, фильм представляет на суд зрителя, действительно, Стиль: более художественный, более интеллектуальный, менее коммерческий и принципиально отличный от преобладавших ранее и преобладающих сейчас, когда зачастую погоня режиссёров за эффектом и кассой приводит к неутешительным последствиям. У фильма Трюффо единственно возможный исход. Здесь нет места неопределённости. Или некой двусмысленности. Двусмысленности, вызвавшей непонятный мне резонанс, ввиду модного, уверен, лишь на момент написания этих вот строк, очередного мегаблокбастера, чей двойной конец отчего-то был принят в массах за невероятное достижение. Знаю, что есть люди, понимающие, о чём я сейчас говорю, также как знаю, что есть люди любящие кино, как искусство, а не как новый аттракцион. Ежегодно в прокат выходит фильм, который поколение попкорновых киноманов непременно назовёт шедевром, щедро расписывая о значимости оного, и какое-то время, даже следя за его положением в Топах КиноПоиска или IMDB, судорожно грызя ногти, в ожидании нового рекорда кассовых сборов. Мягко говоря, не все из этих поделок останутся в памяти по-прошествии времени. Фильму 'Жюль и Джим' более пятидесяти лет, а выдающийся режиссёр Жан-Люк Годар получит свой Оскар лишь на заре второго десятилетия двадцать первого века - настоящее мастерство это точно не то, к чему автор приводит финал, а то, как он к этому финалу ведет.Композиция французского гения восхитительна, неординарна, филигранна и изыскана. Её особенность в неуловимости и неопределённости самого жанра повествования. Любое художественное произведение, будь то книга или фильм, начинается с возникновения в воображении создателя ряда образов, в случае Трюффо, чувствуется, прямиком, из глубины сердца, из потаённых уголков души, которые он блестяще выстроил в одно гармоничное целое. Нет места в этой постановке ни заезженным штампам, ни банальностям, без которых, казалось, в этой истории никак нельзя, ни, конечно же, плавных переходов, естественных для обычных картин, нет ничего, что ограничивало бы безудержный полёт гения. Трюффо, достаточно так называемого внутреннего сюжета, когда внешне совершенно разные моменты - внутренне, психологически связаны между собой. Пожалуй, на фоне столь величественного произведения, единственного и неповторимого в своём роде, лишённого хоть грамма будничных законов кино, банально говорить о том какую непостижимо красивую игру актёров преподносит нам фильм, где каждый образ как драгоценная кладезь таланта и память тому, что человек, несмотря на все свои злодеяния, всегда способен творить.Творческий поиск Трюффо возносит кино до божественных высот, сродни мифу или эпосу, а присутствие в повествовании поэтического осмысления национальных корней, сопоставления настоящего, прошлого, будущего его Родины, делает фильм по-настоящему эпохальным. Более того, в рамках любовного треугольника, режиссёр смог передать дух эпохи, её мысли и чувства, настроения и мотивы, тем самым выразив квинтэссенцию времени, запечатлев на этом фоне удивительные преображения самих героев.Любовь во все времена была главной двигательной силой человечества на пути к гармонии жизни. Любовь как чувство и феномен исследовали поэты и учёные, ей вверяли судьбу великие полководцы и самодержцы, существует множество её теоретических определений. Среди всего, фильм 'Жюль и Джим' - особый взгляд. Это очень искреннее и чистое произведение, нежное и хрупкое, подобно изумрудной росинки на рассвете дня, от него и сегодня веет всё той же первозданностью, дикой волей и окрылённой страстью.Любовь в соответствии с различными характерами по-разному пылает. У льва жгучее и кровожадное пламя выражается в рычании, у высокомерных душ – в пренебрежении, у нежных душ – в слёзах и унынии.(Гельвеций Клод Адриан)